Изумрудные глаза
Врубель
Навязчивая идея преследовала умирающего Врубеля – ослепший художник верил, что если он все ночи будет простаивать на ногах, то Господь простит его и подарит новые глаза из изумрудов.
Он считал, что все беды последних лет – внезапная смерть маленького сына и его собственное помешательство – это наказание за страшное преступление, за то, что он когда-то посмел рисовать Христа и Богородицу, одновременно работая над самым главным своим творением - Демоном.
Черты святых ликов и злого духа сливались, становились похожи, глаза у всех были одинаковыми – огромными, изумрудными, трагическими... За этот грех, был уверен Врубель, он платит разрушением души.
Лечивший художника выдающийся психиатр Владимир Михайлович Бехтерев смотрел на вещи проще. Он обнаружил у своего знаменитого пациента поражение нервной системы из-за перенесенного в молодости сифилиса. Как следствие, болезнь породила шизофрению и маниакально-депрессивный психоз.
Облик Врубеля в то время был чудовищным – друзья, навещавшие его в психиатрической клинике, видели перед собой буйное лохматое существо в грязной рубашке, незрячее, беззубое, измученное тяжелейшими мигренями. Совершенно голый, художник на корточках сто раз обходил палату: такое наказание наложено на него за греховно прожитую жизнь. Он слышит голос Робеспьера, судей революционного трибунала, которые приговаривают его к смерти...
Ничто уже не напоминало о прежнем франте, изящном и великолепно образованном эстете: Врубель с золотыми медалями окончил два факультета Петербургского университета - юридический и историко-филологический, говорил на восьми языках, прекрасно разбирался в литературе.
Слыл знатоком моды, тратил все деньги на лучшие духи, всегда обедал в самых роскошных ресторанах, даже, когда нечем было заплатить – в этом случае он расплачивался своими эскизами.
Одевался изысканно, аккуратно, страдал, если манжеты были хоть чуть запачканы краской, но, между тем, мог выйти на улицу с зеленым носом – просто покрасить его зеленой гуашью и всё. Он считал, что это выделит его из толпы...
Близким знакомым в те годы такие выходки казались безумием, но только теперь, видя друга в смирительной рубашке, понимали, что значит простое чудачество гения по сравнению с действительной бедой и потерей своего "я".
